(Здорово было! Я согласен.=D)

Заявка:
1) Боевое действие - ментальное внушение ближайшей твари: "Дерись со своими!" В конце концов, они так все время и делали, как говорил Гордон.
2) Небоевое действие - подбираю копье.

Заявки:
1) Насколько я понимаю, сзади - овраг, впереди - вершина склона. Если так, то максимально быстро добираюсь до ближайшей "господствующей высоты", которую сложно обойти сзади. Коряга на крутом обрыве, высокий валун, да хотя бы та же вершина. После этого обрачиваюсь к преледователям, встаю в полный рост и:
а) Врубаю на полную мощь эмпатический образ: "Я выше! Я сильнее вас всех! Я - альфа-дог! Подчинитесь или умрите!"
б) Издаю жуткий рев с помощью своего имитационного умения.
в) Дубинкой отмахиваюсь от тех, кто пытается допрыгнуть. С высоты это должно быть удобно.

2) Если я напутал и "безымянной высоты" нигде нет, трачу все действия на бег от зверят по дуге, стараясь держать их в зоне обстрела.

"Вот я дурак." - пронеслось в головах свина и гуся. - "Давно в засаде не сидел. Надо нам было муравьем намазаться. Они чуют. А раз так..."
После этой ментальной фразы соратники Искателя почувствовали легкое жжение в груди.
"Попробуем иначе. Все навалимся - удерут. Нельзя нам светиться. Я заманиваю, вы отсекайте. Главное, чтобы со склада не увидели."

Заявки:
1) Тихо приказываю жужелицам сидеть смирно до команды.
2) Режу грудь наконечником копья, как индеец в "Хищнике", размазываю кровь по груди.
3) Оставляю копье в укрытии, дубинка продолжает висеть на поясе.
4) Бессильно скуля, вылезаю из убежища на четвереньках и отчаянно ползу прочь от врагов (подманивая их ближе к укрытию соратников и дальше от тропы). Не показываю, что я выше их, наоборот, стараюсь сжиматься и приникать к земле.
5) Эмпатически внушаю врагам ощущение "перед вами - одинокая, слабая, израненная и очень вкусная жертва, которая хочет умереть".

"У меня есть предложение." - внезапно услышали (точнее, осознали) Шовинист и Гордон.
Искатель сидел на коленях и натирал пылью жужелицу, которая нежно прихватывала его за руки серпами-мандибулами. Эту сцену, одновременно умилительную и жутковатую, напарники видели неоднократно, однако на сей раз с дельфином было что-то не то. Вся поза его выражала напряжение, а в мыслях чувствовались нотки холодной ярости.
"Приманкой буду я. Я умею повторять звуки животных. Засяду у охотничьей тропы в какой-нибудь норе, буду рычать и угукать. Когда привлеку внимание охотников, вы начинайте бой, они отвлекутся, я ударю с тыла. Вместе с жуками, врукопашную. У себя на родине я... дрался с великанами."
Дельфин поднялся во весь рост и призывно закашлял, вызывая не возвратившуюся еще Кусаку.
"На дохлого муравья эти твари не клюнут. Я чуял их души. Я вспомнил, на что похожи их чувства. Год назад, когда я и другие пошли искать стариков..."
Перед мысленным взором гуся и свина замелькали образы: огни выстрелов, фигуры в белых плащах, татуированные людские лица. Потом - привязанная к огромному колесу дельфиниха, под которой разгорался костер.
"Мы наткнулись на людей, или, вернее, они наткнулись на нас. Эти люди, у них в душах была вера. Но если наша вера грела нас, то их - сжигала чужих. Богам людей были противны все не-люди. Это как безумие... но с неповрежденной душой. То же самое я чувствовал на складе. Я думаю, там не звери, а хитрые и умные существа. Их вера делает дикой их душу, но не трогает ум. Засаду надо делать серьезно."

Заявки:
1) Подзываю Кусаку, натираю обоих жуков пылью, чтобы они не мерцали своими панцирями.
2) Усиливаю эмпатию по максимум, сосредотачиваюсь не на понимании чувств, а их улавливании. Проще говоря, детекчу ближайшие источники эмоций.
3) По-быстрому готовлю муравья по традиционному племенному рецепту (сырое филе брюшка со специями в листьях).

Отпишусь сегодня, сорри, были проблемы.

Скорчившийся за камнем Искатель вдруг тихо всхлипнул и упал на колени, неуверенно потирая грудь. Можно было подумать, будто кто-то невидимый походя ударил его в солнечное сплетение.
"Очень громкие души, много душ." - зашептало в голове Шовиниста, - "Ярость, ненависть, голод. Простые хищные существа. Дерутся за еду внутри склада."
Дельфин подобрал с земли копье и задумчиво погладил тяжелый двулезный наконечник.
"Странно. Это не слышится так, будто добытчики принесли еду в стаю. Тут их как будто... кормят, как в неволе. Мне так показалось."

Заявки:
1) Заглушаю эмпатию до того уровня, на котором можно будет отметить перемену в эмоциях обитателей склада. Чтоб почуять, например, когда они перестанут воевать за пищу.
2) Напрягаю свои охотничьи знания, вспоминаю, является ли происходящее на складе нормальным для стай диких животных. Если нормально - предполагаю, что это могут быть за звери. Если нет - вычленяю отличия.
3) Пытаясь понять, опираясь на чувства - твари, их испытывавшие, могут быть разумными?

Дельфин моргнул, и в головах его товарищей раздался тихий мальчишеский голос, никак не шедший к могучему облику Искателя:
"Девочки поищут еду, а я послушаю души. Если кто-то нас заметил - наверное, услышу. Раз местные не любят чужих, будут злиться."

Жуткие "девочки" (черные жужелицы, каждая - размером с волкодава) встрепенулись, когда дельфин встал на колено и погладил их по надкрыльям. Он звал жуков Кусакой и Зернышком и некогда уверял спутников, что это страшно умные и чувствительные создания. В конце концов Шовинист признал, что "хр'ак и есть", просто жужелицы хитры и прячут тонкую душу под личиной тупых хищников.
Искатель был крайне доволен и больше по этому поводу не приставал.

Заявки:
1) Издав серию шипяще-кашляющих звуков ("девочки" общаются, резко выдыхая воздух из трахей), отправляю Кусаку и Зернышко на охоту. Поскольку они натренированы, полагаю, что жуки будут держаться в пределах взаимной слышимости с хозяином и при реальной опасности не станут бросаться в бой, а подадут сигнал. Ну как собаки примерно.
2) Сажусь, свернувшись в позе эмбриона, у камня и прощупываю окрестности эмпатией.